Наше право на бессмертие - София Конар

– Ты можешь встать. Твоя спина уже зажила. Ложири тебя вылечила.

Я поднялась с кресла и обошла его. Немного разработав плечи, облегченно выдохнула. И впервые, за всё время, что я тут, улыбнулась. Валдин держал в руках небольшую бутылочку, когда он открыл её, то оттуда вылетела чёрная жидкость, которая, не теряя ни минуты, подлетала моему запястью. Она обвила его, словно браслет и резко впиталась в мою кожу, не причинив боли. Таким образом, у меня появилась круговая татуировка.

– Это не позволит тебе забыть, что ты связана с нами. Так, тебе нет нужды всегда быть тут. Но ты можешь приходить сюда, когда тебе угодно, просто позови. В любом случае, в конце тебя ждёт приятный сюрприз. Мы рады, что ты согласилась.

– Я ведь могу пойти и сдать экзамены, как все обычные люди, да? Ничего не изменилось, кроме того, что теперь у меня одна мать?

– Всё верно. И всё будет в порядке. До встречи, дорогуша.

В доли секунды, Валдин отправил меня ко мне в комнату. Не успела я что – то произнести, как стояла около своей кровати. Хорошо быть Главным.

Но спустя какое – то время, я оказалась в непонятном состоянии. Что – то внутри меня желало вернуться. Мне не нравилось это место всеми фибрами души, оно было мрачным, люди, что находились в нём, то ли ненавидели меня, то ли были слишком странными. Когда – то хотела именно такую кампанию. В ней я могла бы чувствовать себя и чужой и одновременно родной. Нас бы ничего не связывало, кроме сил. Кто – то из них мне понравился, но все они внушали странные чувства.

В комнате никого не было, кроме Казиры. Она сидела на кровати, вся такая идеально красивая, видимо только что вылизалась. И смотрела на меня жёлтыми огоньками недоверия.

Я закрыла окно и сняла занавески со всех окон в комнате. Лунный свет упал на кровать, кресло, тумбочку, зеркало. Шкаф и остальную мебель. Картины, что, наверное, никогда не видели лунного света, засияли пылью. Я почувствовала себя в безопасности, то есть дома. Теперь у меня нет никакой другой жизни. Я приняла свой выбор, и теперь, все, что мне остаётся это жить тут. Бороться за счастье родных, за жизнь. На самом деле, мне до последнего момента хотелось верить, что всё будет хорошо. НО не всегда получается так, как этого хочешь ты. Далеко не всегда.

Я переоделась, поняв, что всё это время находилась в сорочке и халате из атласа. На пару минут застыла, покраснев так, что лицом можно было пользоваться, словно оно фонарь. А потом села на пол и начала вспоминать тех парней, что подходили ко мне. Я пролистывала моменты, словно картинки, а потом остановилась на том парне, что держал меня на руках. Его глаза смотрели прямо на меня, наполненные ненавистью и темнотой. Сейчас мне казалось, что черты его лица были ужасно знакомы, но мы не могли видеться прежде. Я сама не понимала, почему я так о нём думаю и зачем вспоминаю его. А тот придурок, что положил мне записку на колени, и называл меня крошкой. Ох, Главные куда странней, чем все мы думали. Наверное, мне никто не поверил бы, если я стала рассказывать.

Помню, когда мы были маленькими, то часто болтали о Главных. Я запугивала близнецов их силами, как когда – то мама делала это со мной. Мы корчили страшные рожицы, бегали друг за другом, упиваясь смехом. Придумывали про них стишки, а потом понимали, что они выглядят, как и мы. У них просто больше сил, и жить они могут сколько угодно, ибо время в том здании течёт иначе. Там ничто и никто не властен над ними, кроме Бога. У них другие законы и правила.

Я встала с пола и переоделась, просто на просто одев длинное крепдешиновое платье. Я отправилась в коридор, в голове встали воспоминания о шве, который Зем накладывал мне у себя в комнате. Тогда мои ноги направили меня в сторону его комнаты, даже и не думая стучаться, я вошла в комнату. Зем тихо сопел у себя в постели. В комнате царил до ужаса прекрасный порядок. Казалось, что при солнечном свете, тут всё блестит, но шторы были плотно задёрнуты и мрак окутывал всё помещение. Я прошлёпала по комнате в сторону его кровати и села на самый край.

– Зем… Зем, проснись, пожалуйста.

Но брат даже не сдвинулся с места. Я тяжело выдохнула и вышла из его комнаты, не думала, что он так крепко спит и даже немного огорчилась, тогда я отправилась в комнату к Кролин. Дело было не в том, что мне не хотелось спать, а в том, что я не могла спать одна. Такое случалось со мной раньше, но я просто не спала всю ночь. Обычно, маму было лучше не будить ночью, и она долго не могла уснуть, поэтому я оставалась одна. Иногда я звонила кому – нибудь из моей семьи и разговаривала долгое время, обычно это была Кролин. Она была рада слышать меня в любой ситуации.

Теперь, всего этого не будет. Не будет страха, разбудить маму или не угодить ей чем – то. Я больше не буду доводить её до слёз и шутить с ней шутки. Ругани больше не будет. И хотя, всё это было тяжёлым временем для меня, я её любила. И понимаю это, только сейчас. Когда уже лишилась своей любимой и родной матери, которая носила меня 9 месяцев под сердцем. Я поняла, что нуждаюсь в ней, когда она не знает, что я существую. А, может быть, мне ей об этом напомнить?! Точно. Завтра попробую прийти к ней на работу. Но только после экзамена.

Завтра первый экзамен, русский. Сказать, что я готова к нему, нагло соврать. Встав перед дверью комнаты Кролин, меня затерзали сомнения. Но они длились не дольше минуты. Я забралась к ней на кровать и легонько коснулась её лица подушечками пальцев. Она моментально открыла глаза, и когда поняла, что я лежу рядом с ней, притянула меня к себе и её горячие слёзы обожгли мне щёку и плечи. Мне было так жаль, но вдруг она отстранилась от меня и буквально прошептала, но я не услышала, а прочла по губам.

– Спина.

– Нет, не беспокойся. Одна из Главных исцелила меня.

– Я люблю тебя – снова пришлось читать мне по губам.

Она снова притянула меня к себе и укрыла одеялом. Сестра крепко прижалась ко мне и продолжала всхлипывать, потом я приложила руку к её щеке и она немного успокоилась. В скором времени сон полностью захватил её, но Кролин продолжала прижимать меня к себе так крепко, что было трудно дышать. Хотя это не помешало мне, переварив всё, что произошло, забыться крепким сном.

Спасибо, Кролин.

– Во сколько она вернулась?

– Я не знаю. Поздно. Она была в нормальном состоянии.

– Да. Её спина. Она зажила. Всё это слишком подозрительно.

– Что случилось? – я открыла глаза, и увидела перед собой Кролин и Зема.

– У тебя экзамен через два часа, вот, что случилось. Вставай, давай! – Зем стащил одеяло с кровати и смотрел на меня так злобно, будто я что – то натворила.

Я встала с кровати и вышла из комнаты, не проронив ни слова. У себя в комнате, обнаружила все вещи, что когда – либо были у меня. Значит, теперь это мой дом, а где – то тут или в магазине сидит моя мама. Единственная мама.

Внутри всё было перевёрнуто, даже чувства, что должны были хлестать через край после всего происшедшего, покинули меня. Будто я совсем была опустошена. Я поняла, что этой ночью объятия сестры обжигали меня, а не грели. Во мне изменилась сущность.

Собрав какие – то вещицы, я вышла из дома, не сказав ни слова тем, кого встретила на пути. Ни Зему, ни Кролин. Мне не хотелось поделиться своей историей. Казалось, что они и так всё знают. Я шла пешком такая угрюмая и задумчивая, что если бы меня сшибла машина, я бы того не заметила.

Я вытащила сигарету, и начала дымить, как бы это ни было вредно. Подумать только, она могла пролежать у меня еще несколько месяцев, а потом я бы её выкинула, но не судьба.

– Не наглей, крошка! – чья – то рука вытянула у меня сигарету из рук и выкинула её в воздух – Ложири вылечила тебя не для того, чтобы ты забивала лёгкие никотином.

Я подняла голову и увидела того самого паренька, что оставил мне записку на коленях. Меня тошнило от него. Такой напыщенный и самовлюбленный, что просто деваться некуда. Я остановилась на пару минут, чтобы рассмотреть его при солнечном свете.

На нём были большие солнечные очки, клетчатая рубашка и подвёрнутые джинсы. Короткие чёрные волосы скорей всего кололись, потому что торчали во все стороны. Он смазливо улыбался, показывая свои белоснежные зубы. На лице практически никаких признаков щетины, хотя ему было около 20. Он постоянно поправлял рукой свою шевелюру и наклонял голову на бок. Парень был выше меня, поэтому навскидку рост его составлял 170 – 175 см. А мускулатура, которую он, наверное, качал днём и ночью, составляла 50% его тела. Он мне не нравился.

Я зашагала дальше, а он поплёлся за мной.

– Слушай. Мы ведь и не познакомились толком, крошка.

– Не называй меня так, придурок.

– А ты не называй меня придурком. Меня Виталик зовут, между прочим.

– Серьёзно? В самом деле? Твоё настоящее имя.

– Свимпут…